Говорят, если забраться высоко-высоко, то можно достать кончиками пальцев до облаков...
HORTUS DAEMONUM
СЛОВАРЬ ИНФЕРНАЛЬНОЙ МИФОЛОГИИ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ
СЛОВАРЬ ИНФЕРНАЛЬНОЙ МИФОЛОГИИ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ
продолжение...
ПРОЦЕСС ДЬЯВОЛА ПРОТИВ БОГА/ПРУСЛАСС
читать В отношениях Дьявола, человека и Христа юридический момент всегда играл существенную роль: существовало мнение, что Дьявол действительно имел некоторые права на человека в силу его первородного греха и что наказание, коему Дьявол подвергнут, не совсем юридически правомерно в силу того, что Дьявол не знал, что Христос - Бог, и потому согрешил против него по неведению (Христос, человек и Дьявол). Все эти соображения, разумеется, предпочитали из осторожности вкладывать в уста самого Дьявола - в литературно-теологическом жанре процесса Дьявола и Бога, на котором Дьявол получал возможность изложить аргументы в свою пользу, что, естественно, не приводило к его оправданию, поскольку процесс он неизменно проигрывал. Идея такого процесса восходит к трактату армянского теолога Езника Когхба и <Против сект> (5 в.), где Христос и Сатана дебатируют в аду, причем первый настаивает на милосердии, а второй - на следовании букве закона. Позднее этот мотив разрабатывался в анонимном трактате <Спор Дьявола против Христа> (Altercatio Diaboli contra Christum, 12 в.), в многочисленных проповедях, в трактате юриста Бартоло да Сассоферрато <Процесс Сатаны против Госпожи Богоматери при судействе Иисуса> (ок. 1359; издавался и под другими названиями). Самое же известное произведение этого жанра - <УТЕШЕНИЕ ГРЕШНИКАМ, ИЛИ ПРОЦЕСС ВЕЛИАЛА> (<КНИГА ВЕЛИАЛА>) ЯКОБА ТЕРАМСКОГО, епископа Сполето (1473). Инициаторами процесса становятся сами Демоны, которые на собрании в аду приходят к мысли, что Христос не имел права выводить из Ада плененные души; иногда Дьявол провозглашает, что он имеет право на душу всякого человека в результате первородного греха. Он назначает обвинителя (в трактате Якоба Терамского это Велиал), и тот, покинув ад, предстает перед Богом и требует слушания дела <ад против Христа> в открытом судебном заседании.
Суд происходит обычно в Иерусалиме, состав суда варьируется: если председательствует сам Бог Оте, Христос выступает адвокатом, показывая свои раны в качестве аргумента против Дьявола; если судья - сам Христос, то адвокатом рода человеческого (advocata humani generis) может быть дева Мария. Дьявол часто оспаривает состав адвокатуры либо по причине непотизма, либо на том основании, что женщина не может быть адвокатом. Если судья - Соломон, функ ию защиты принимает Богоматерь или Моисей.
Велиал требует, чтобы деяния Иисуса на земле были тщательно проверены. Он обвиняет Иисуса в том, что он поигрывает с инфернальными силами (вариа ия фарисейского обвинения: Христос, дескать, <изгоняет бесов не иначе, как силою Вельзевула, князя бесовского> - МАТФ. 12:24 и др.), узурпирует власть Дьявола, поскольку не только земля и моря, но и сам ад, <все существа мира> находятся теперь под его контролем. Излагается аргумент о законном праве Дьявола на человека, о том, что договор Дьявола с Богом во времена первородного греха дает ему права на души и что Бог сам, назначил его искусителем и палачом порочных людей; излагается и аргумент об обмане Христом Дьявола: Христос, дескать, скрывал свою божественность, прятался от Дьявола сначала в утробе матери, потом в пустыне; искушения понадобились Дьяволу лишь для того, чтобы выяснить, является ли Христос Богом, но и здесь Христос не открылся перед ним, предпочитая его обмануть, заманить в мышеловку. Короче говоря: если Дьявол и согрешил, то лишь по неведению. При этом Велиал проводит свою аргументацию очень умно, умело цитируя и толкуя Священное Писание. Чтобы привлечь на свою сторону Соломона, Велиал танцует перед ним, однако царь, нисколько не соблазняясь танцем, принимает сторону Иисуса. Суд выносит свое решение либо на том строго юридическом основании, что Дьявол сам нарушил свой, договор; либо ссылаясь на жертву Христа, выкупившую души человеков; либо просто ссылаясь на милосердие Божие, превосходящее сухую букву закона. Однако Велиал не сдается: он подает апелляцию, но и на этот раз суд под руководством Иосифа, патриарха Ветхого Завета, находит Христа невиновным, а Велиалу дает лишь власть над душами осужденных на Страшном Суде. Велиал, получив права на души грешников, но не праведников, с разочарованием возвращается в Ад (РАССЕЛЛ, ЛЮЦИФЕР, 86).
ПРУСЛАС
(Pruslas). Демон, известный среди заклинателей; описан Виром (16 в.): <Пруслас, иначе называемый Бузас, великий вождь и герцог, обиталище коего близ Вавилонской башни находится, а вне жилища принимает вид столба пламени, голову же заимствует у ночного ворона (nycticorax); виновник и покровитель раздоров, войн, драк и лживых измышлений. Не следует впускать его куда попало. На вопросы отвечает пространно> (ВИР, ПСЕВДОМОНАРХИЯ ДемонОВ, § 4).
РАЗРУШИТЕЛЬ
Одна из традиционных ролей Дьявола. Средневековые поверья приписывали Дьяволу все мыслимые разрушения, стихийные бедствия и неудобства, производимые природой. читать дальшеМетеориты с неба бросаются Люцифером (это при том, что Люцифер сам упал с неба и заключен в аду!); Демоны насыпают в гаванях песок на дно, так что корабли садятся на мель; Дьявол часто разрушает ночью то, что люди сооружают за день. Иногда такая же судьба постигает и работу, которую добровольно, по договору берет на себя сам Сатана. Некий поденщик сумел заставить Дьявола сделать за него работу - разбросать навоз по грядкам; Дьявол выполнил зАдание, но на следующее утро обнаружилось что навоз, как и прежде, лежит кучей (РАССЕЛЛ, ЛЮЦИФЕР,76). <Страсть Сатаны досаждать людям и всячески издеваться над ними доводит его до того, что он, подобно лиси е, опустошает курятники или вдруг возьмет да выпьет в чьем-нибудь погребе все вино. Св. Маранда бес донимал, стаскивая с него одеяло, св. Гудулу - туша ночник, когда оба стояли на молитве, св. Теодеберта - опрокидывая подсвечник; св. Франческу Римскую - насыпая мух ей в воду для питья. Его дело - украсть у монаха рясу, запрятать молитвенник, набросать гадостей в суп. У монахов св. Дунстана он тащит решительно все со стола. Когда ученики св. Бенедикта строили монастырь, они никак не могли сдвинуть одного нужного им камня, потому что на нем сидел смеющийся над ними бес> (АМФИТЕАТРОВ, 98).
Дьявол - враг любых общественных институтов, всего, что объединяет людей, и прежде всего - он враг семьи. Истории, иллюстрирующие разрушительные наклонности Дьявола по отношение ко всем объединяющим началам жизни, в изобилии приводятся Лютером в <Застольных беседах>; в одной из них, озаглавленной <О тирании Дьявола против брака>, рассказано, как Дьявол, отчаявшись разлучить нежно любящих супругов, нанял старую шлюху, которая, повидавшись с супругами по отдельности, нашептала каждому, что его любезная половина только и ищет его смерти, а потому лучше бы ночью держать под подушкой бритву; муж первым нашел бритву жены и перерезал ей глотку (ЗАСТОЛЬНЫЕ БЕСЕДЫ, VI, 6910).
САТАНА
Одно из имен и ликов Дьявола. Сатана - клеветник и очернитель божественного творения; в этом качестве он противостоит Богу и потерпит от него поражение; если Дьявол как Люцифер пал в начале мира, то Дьявол как Сатана падет в его конце. читать дальшеСатана - постоянный обвинитель божественного творения, выискивающий в нем все новые пятна; поначалу он успешно прово ирует недоверчивого Бога, который <и слугам Своим не доверяет и в Ангелах Своих усматривает недостатки> (ИОВ. 4:18), на суровые испытания подозреваемых, но затем вызывает его раздражение и становится врагом Бога. Однако и теперь Сатана продолжает извращать творение, выискивая зло в добре и добро в зле:
Мы будем счастливы, творя лишь Зло Его державной воле вопреки.
И если Провидением своим
Он в нашем Зле зерно Добра взрастит Мы извратить должны благой исход В его Добре источник Зла сыскав
(МИЛЬТОН, 28; Кн. 1).
Имя Сатаны восходит к еврейскому корню satan, который означает <противостоять>, <быть противником>. Первоначально это слово обозначало просто <врага>, <противника> такое употребление представлено и в Библии. Так, филистимляне не берут Давида, скрывающегося у них от гнева Саула, на войну с последним, поскольку Давид как израильтянин может в битве стать для них <Сатан> - противником (1 ЦАР. 29:4). В книге Чисел Ангел Господень встает перед Валаамом на дороге <как его Сатан> (в русском синодальном переводе: <чтобы воспрепятствовать ему> - ЧИС. 22:22). В узком смысле, в иудейской судебной практике, это слово обозначало обвинителя, который на суде перечисляет проступки обвиняемого.
Лишь в трех местах Ветхого Завета слово <Сатана> служит именованием некого небесного сверхчеловеческого существа. В книге Иова Сатана - один из <сынов Божиих>, участник Божественного совета. Сочинителю книги Иова было известно о персидских чиновниках-шпионах, которые терлись среди народа и вынюхивали нарушения, о которых можно доложить арю; подобно этим чиновникам, Сатана <ходил по земле и обошел ее>. Благочестие Иова кажется ему небескорыстным, и он прово ирует Бога на испытание праведника, вопрошая: <разве даром богобоязнен Иов?> (ИОВ. 1:7).
В книге пророка Захарии Сатана все еще приближен к Богу, но его обвинения великого иерея Иисуса и требования все новых наказаний для Иерусалима уже вызывают у Бога явное раздражение: <И показал он мне Иисуса, великого иерея, стоящего перед Ангелом Господним, и Сатану, стоящего по правую руку его, чтобы противодействовать ему. И сказал Господь Сатане: Господь да запретит тебе, Сатана, да запретит тебе Господь, избравший Иерусалим! не головня ли он, исторгнутая из огня?> (ЗАХ. 3:1-2).
И в книге Иова, и в книге пророка Захарии слово <Сатана> употреблено с определенным артиклем; таким образом, <это не личное имя, а обозначение функции, титул для члена небесного совета> (БРАУН, 18). В первой книге Паралипоменон слово <Сатана> в первый и единственный в Ветхом Завете раз используется без артикля, как имя собственное: <И восстал Сатана на Израиля, и возбудил Давида сделать счисление Израильтян> (1 ПАР. 21:1). Кроме того, если в книгах Иова и в Захарии Сатана - уполномоченный Бога и <выполняет свой долг> (БРАУН, 18), то здесь его имя впервые в Ветхом Завете связывается с идеей зла, не зависимого от Бога. Зло тут впервые в Ветхом Завете приписывается воле Сатаны, дабы <транс ендентность и благость Бога никоим образом не могли быть умалены> (БРАУН, 18).
Изгнание Сатаны из божественного совета и превращение его из <обвинителя> во <врага> человека окончательно совершается в междузаветную эпоху; об этом, в частности, свидетельствует 1 книга Еноха, где говорится об архангеле Фануиле, <отгоняющем Сатан (о <противниках> говорится здесь во множественном числе) и запрещающем им выходить перед Богом Духов и обвинять тех, кто обитает на земле> (1 ЕНОХ. 40:7). В Новом Завете Сатана - враг Бога, одновременно искуситель, лже и грабитель: как <великий дракон> он обольщает <всю вселенную> (ОТКР. 12:9); он способен <вложить в серд е мысль солгать Духу Святому> (ДЕЯН. 5:3); способный принимать <вид Ангела света> (2 КОР. 11:14), он искушает смертных и самого Христа в пустыне; он способен вселяться в тело - и входит, в частности, в Иуду (ИОАН. 13:27); он <похищает слово, посеянное в сердцах> (МАРК. 4:15), - но конец его злодеяний близок, а Иисус даже видел этот коне, о чем и свидетельствует: <Я видел Сатану, спадшего с неба, как молнию> (ЛУК, 10:18).
Для Демонологов Сатана - одно из имен Дьявола. В ходу были самые фантастические его этимологии: ВИР, ссылаясь на труд Моисея, сына Кифы <О рае> (кн. 1, гл. 28), утверждает, что в основе этого имени лежит <сирийский и халдейский> корень Sat, означающий <отступать> (recedere) (ОБ ОБМАНАХ, гл. 21, § 9).
САТАНАЭЛЬ
читать Имя Дьявола, возникшее в Сирии в 8-9 в. (из библейского <Сатаны>) и затем использованное богомилами (еретическая секта, имела широкое влияние в Болгарии, Византии, а затем и во всей Восточной Европе вплоть до России с середины 10 в. до 15 в.) для именования Дьявола в их трактовке. Понятый как творе материального мира, Дьявол во многом отождествляется богомилами с Богом Ветхого Завета, а легенда о Сатанаэле представляет собой соответствующее такому пониманию переложение библейских сказаний. Представление о Сатане как о старшем сыне Бога, лежащее в основе Демонологии богомилов, возможно, навеяно притчей о блудном сыне, <согрешившем против неба> и пред своим от ом (ЛУК. 15:21;см. об этом: РАССЕЛЛ, ЛЮЦИФЕР,44). Сатанаэль - старший сын Бога, который, будучи недоволен своей подчиненной ролью, восстал против от а. Треть ангелов присоединилась к нему, уважая его высокое положение, а также потому, что Сатанаэль обещал избавить их от утомительных литургических обязанностей. Потерпев поражение и упав с небес, Сатанаэль долго странствовал в пустыне, где принял решение создать для себя собственный мир. <Если Бог создал небо и землю, я создам второе небо, как второй Бог>, - так сказал себе Сатанаэль, согласно Евтимию Зигабену (цит. по: РАССЕЛЛ, ЛЮЦИФЕР, 46). Сатанаэль создает <второе небо со своими собственными ангелами и с той же иерархией, что на небе От а> (РОСКОФФ, II, 125); в другом, более убедительном понимании, <второе небо> - материальный космос (РАССЕЛЛ, ЛЮЦИФЕР, 46). Затем Сатанаэль создал из земли и воды плоть Адама, но обнаружил, что жизнь в образе змеи вытекает из Адама через правую ногу и указательный пале. Сатанаэль был вынужден обратиться за помощью к Богу, и Бог помог ему в надежде, что созданные при его помощи существа пополнят чины ангелов, поредевшие после падения Сатанаэля и его привержен ее; Бог и Сатанаэль договорились, что Адам будет принадлежать им обоим: плотью - Сатанаэлю, а духом - Богу. (В одном из вариантов сюжета Адам лежал бездыханным в пустыне триста лет, а Сатанаэль в это время странствовал по созданному им миру, набивая свое чрево мясом нечистых животных. Вернувшись к Адаму, он заткнул все выходные отверстия его тела и изрыгнул ему в рот съеденную во время странствий нечистую пищу. Данный вариант легенды подчеркивает столь дорогую для богомилов мысль о контрасте между богоданной душой человека и омерзительным телом).
После Адама Бог помог Сатанаэлю сотворить Еву. Тот, приняв облик змея, переспал с Евой (посредством своего хвоста), и Ева родила от него Каина и его сестру-близнеца Каломену; от Адама же она родила Авеля.
За совращение Евы Бог наказал Сатанаэля, лишив его божественного обличия и способности творить, и он стал темным и отвратительным; однако Бог оставил ему власть над материальным миром на семь эпох. Сатанаэль дал людям законы Моисея, чтобы при их помощи манипулировать человечеством; он поручил Демонам поселяться в человеческих душах, чтобы привязать их ко мраку. Позднее ангелы Сатанаэля переспали с человеческими дочерьми, и от этих соитий родились великаны, которые восстали против Сатанаэля, но последний победил и отомстил людям Всемирным Потопом.
Весь первый период человеческой истории - вплоть до появления <второго Сына> Бога - в трактовке богомилов протекает под владычеством Сатанаэля. В качестве властителя мира он царил среди людей, совращая их, со времен потопа; однако милосердный Бог через 5 500 лет из своего сердца послал в мир <Слово> - второго Сына, который, сойдя с небес, вошел в правое ухо Богоматери и заново вышел через него (богомилы - докеты, видящие в зачатии и рождении Иисуса иллюзию; Иисус в их понимании не имеет материального тела, но лишь тело божественное). На третий день после своей мнимой смерти Христос (отождествляемый в значительной степени с архангелом Михаилом) явился Сатанаэлю в своем истинном обличье и вынудил его расстаться с божественной частью своего имени (<-эль> трактуется как начало божественного имени <Элохим>), так что от Сатанаэля остался просто Сатана (РОСКОФФ, II, 125), Христос же с триумфом взошел на небо и занял пустующее место Сатанаэля одесную Отца.
СВЯТЫЕ И ДЕМОНЫ
читатьМежду святыми и Демонами существует некое <избирательное сродство>, которое проявляется и в известной общности свойств - в частности, <святому, точно так же, как и Дьяволу, приписывается высшее знание будущего, но с противоположной тенденцией> (РОСКОФФ, II, 192), - и в повышенной взаимной чувствительности. Демон и святой каким-то образом связаны между собой: святой чувствует приближение Демона, точно так же как Демон чувствует близость святого (РОСКОФФ, II, 192-193). Святой распознает (хотя и не всегда) присутствие Дьявола там, где никто кроме него не подозревает ничего дурного. Так, святой Ницет, когда во время заутрени дьяк запел псалом, к изумлению присутствующих внезапно вскричал: <Молчи! Враг правды не вправе петь!>; когда пораженный дьяк умолк, святой строго спросил его (вернее, таившегося в теле дьяка Демона): <Разве я не запретил тебе даже вступать в храм, как же ты смеешь еще и подавать голос?> Присутствующие вновь изумились, но тут уже возопил сам Демон, жалуясь на то, что святой его мучит (ДЕЯНИЯ СВЯТЫХ, 2 апреля). Святые облАдают способностью видеть Демонов тогда, когда для обычных людей они остаются невидимыми. Когда один из монахов, подначальных св. Бенедикту, стал прогуливать время молитвы и духовных упражнений, святой решил проблему благодаря своему сверхъестественному чутью: он увидел Демона в виде черного мальчика, дергающего монаха за край одежды и понуждающего его идти гулять; хорошенько ударив монаха своей палкой, святой прогнал Демона (Григорий Великий, Диалоги; цит. по: ДЖЕННИНГС, 3). МИХАИЛ ПСЕЛЛ полагал, что когда святой наносит Демону физический удар, тот чувствует боль (О ДЕЯНИИ ДемонОВ).
В легендах, где Дьявол воспринимается как <божий палач>, он часто выполняет приказания святого, что свидетельствует, разумеется, не об испорченности последнего, но о силе его святости, способной заставить служить добру даже черта. Св. Антид, епископ Безансона, однажды увидел в поле Демона, худого и безобразного, который хвастался тем, что посеял раскол в римской церкви. Святой позвал Демона, заставил его встать на четвереньки, вскочил ему на спину и приказал перенести его в Рим; там он уладил те раздоры, которыми так гордился злой дух, и вернулся назад тем же способом (КОЛЛЕН ДЕ ПЛАНСИ, 41).
Когда некий князь Фердинанд Родеричи де Кастро ворвался в монастырь святого Родезинда и опустошил его, монахи пришли на могилу святого и попросилицо помощи; святой же в качестве орудия возмездия избрал Дьявола, который сначала бросил князя в огонь, потом вселился в него и, говоря его устами, обратился к солдатам князя, требуя сжечь оскорбителя (то есть самого себя); солдаты заперли князя в склепе святого, где он провел ужасную ночь; утром же Дьявол в присутствии монахов вынудил князя дать клятву вернуть награбленное и навсегда оставить монастырь в покое (ДЕЯНИЯ СВЯТЫХ, 1 марта).
Высшая власть над Демонами состоит именно в том, чтобы заставить их делать ненавистное им добро. Силу такой власти, проявляемой давно умершим святым (в данном случае - апостолом Фомой), показывает следующая легенда из <ДИАЛОГА О ЧУДЕСАХ> ЦЕЗАРИЯ ГЕЙСТЕРБАХСКОГО (171-173). К некому солдату, особо почитавшему апостола Фому, ночью постучался Демон под личиной нищего пилигрима и именем Святого Фомы попросил его приютить; солдат (по имени Герард) отдал ему свою новую меховую шубу, но утром Демон вместе с шубой исчез. Через некоторое время Герард отправился поклониться мощам Св. Фомы, которых он достиг лишь по прошествии пяти лет; там его встретил знакомый Демон, который извинился за кражу и заявил, что ему приказано оказать Герарду услугу: перенести его за одну ночь назад, в родной город, где жена Герарда, давно считающая мужа мертвым, наутро собирается венчаться. Демон так и сделал, и мнимый Мертвец возвратился к жене, предотвратив роковую ошибку.
СЕМЬЯ ДЕМОНА
Несмотря на одиночество и отверженность, которые приписаны Дьяволу ученой Демонологией, народному воображению он нередко представлялся семьянином, обремененным немалых количеством родственников и домочад ее. Самой популярной фигурой Дьявольской семьи была его бабушка (реже - мать) - страшное существо огромной силы, напоминающее о богине плодородия Кибеле - Великой Матери Богов, переосмысленной отныне как <Великая мать Демонов> (Magna Mater Daemonum). читать дальшеВ немецкой драме о папессе Иоанне (Pope Jutta; ок. 1480) в качестве <бабушки Дьявола> фигурирует Лилит, выступающая здесь, несмотря на почтенность возраста, сладострастной обольстительной танцовщицей (ШОЛЕМ, 248). В то же время у Дьявола нет отца; вероятно, потому, что отец - существо для средневекового сознания неизбежно более авторитетное, чем сын, - потеснил бы Дьявола на второе место в иерархии зла, что, разумеется, невозможно.
У Дьявола почти никогда не бывает жены - возможно, потому, что он <всегда был врагом законного брака, установленного и утвержденного Богом> (ФАУСТ, 46). Но все же иногда у него есть жена (в английском фольклоре - Devil's Dame), или жёны (в мифологическом прошлом - также богини плодородия), или невеста, которую он берет из числа женщин, спавших с инкубами. ЦЕЗАРИЙ ГЕЙСТЕРБАХСКИЙ (ДИАЛОГ О ЧУДЕСАХ, 157) рассказывает, что в городе Бонне Дьявол соблазнил дочь священника, которая призналась в этом от у, и священник отправил дочь куда-то за Рейн; Дьявол, не найдя любимой девушки, набросился на от а с криком: <Злой поп! Как ты смел отнять у меня мою жену?> - и дал несчастному такого пинка, что бедняга через три дня умер. Брак Дьявола, однако, не всегда удачен и счастлив: женщина, за которой он ухаживал, после свадьбы нередко превращается в брюзгу и склочни у.
Семья Дьявола часто фигурирует и в дидактической литературе, где наделяется аллегорическим смыслом: его семь дочерей - семь грехов (иногда семь грехов - семь охотничьих собак Дьявола); или же двое его детей - Смерть и Грех, чья инцестуозная связь породила семь грехов; дедушка послал обожаемых внучек в мир, чтобы искушать человечество. Порой у Дьявола - четыре дочери, антиномичных Миру, Милосердию, Справедливости и Праведности - четырем дочерям Бога.
Хотя в окружении Дьявола и не выкристаллизовался женский образ, сопоставимый по яркости и популярности с девой Марией (Женщины и Дьявол), были попытки все же, для восстановления симметрии небесного/адского, приписывать некоторым женщинам из Дьявольской семьи инвертированные функ ни Богоматери. Так, мать Дьявола присоединяется к чинам Демонов, поющих хвалу вокруг трона сына (РАСЕЛЛ, ЛЮЦИФЕР, 77).
В каббалистической литературе существовало представление о четырех матерях Демонов - Лилит, Наама, Аграт и Махалат. Немецкие евреи верили, что матери Демонов правят над временами года; в межсезонье их менструальная кровь попАдает в воду и отравляет ее - воду в это время нельзя пить (ХИЛЛЕРС, 1532).
СИЛА И БЕССИЛИЕ ДЬЯВОЛА
читать Представление о том, что возможности Дьявола чрезвычайно велики и в то же время неким образом ограничены, существовало в Европе всегда. <Бесы имеют власть над телесным миром и над воображением людей, если на то будет Божье попущение>, - пишут ШПРЕНГЕР, ИНСТИТОРИС (90); однако, с другой стороны, Бог не дал Дьяволу <бесконечной, не стесненной никакими грани ами свободы> (ВИР, ОБ ОБМАНАХ, гл. 24, § 1). Вопрос о том, где, собственно, пролегают границы Дьявольского могущества, всегда занимал Демонологов. Единого мнения в этом вопросе не существовало, поэтому мы можем говорить лишь о некоторых, порой весьма смутно очерченных тенденциях. Так, большинство Демонологов полагало, что сила Дьявола в елом постепенно уменьшается. БОДЕН пишет, что с появлением Священного Писания сила Дьявола значительно ослабла. Древнее экзорсистское заклинание из галльской литургии, обращаясь к Дьяволу, сообщает ему, что <день ото дня царство твое все более разрушается, и руки твои ослабевают> (НИЛ, ФОРБС, 160-161).
Можно также утверждать, что Демонология противопоставила народной убежденности во всесилии Дьявола - этого <удивительного мастера> и вместе с тем разрушителя, способного за ночь возвести соборы, замки и мосты и так же быстро разрушить и свою, и чужую работу, - учение о Дьяволе-иллюзионисте, который властен главным образом заселять любыми химерами человеческую душу. Так, поддерживавшееся еще Августином верование в способность Демонов к половым сношениям было вытеснено из Демонологии учением об украденном семени, которым манипулируют инкубы и суккубы. <Совершать совокупление и рожать после него Демон не может> (ВИР, ОБ ОБМАНАХ, гл. 24, §14).
Всплеск веры в материальную силу Дьявола, имевший место в эпоху ведьмовских гонений, не создал все же впечатляющего образа Дьявольского могущества, и даже ШПРЕНГЕР и ИНСТИТОРИС, готовые предположить возможность реальных деяний Дьявола при Божественном попущении (с.90), в конечном итоге признают, что сам по себе <Дьявол может лишь обманывать чувства> (10 вопрос). Самому влиятельному защитнику идеи Дьявольской мощи - Ж. Бодену - приходилось в качестве подкрепляющей аналогии апеллировать к мощи человека: <Если мы признаем, что люди облАдают достаточной силой, чтобы (...) превращать железо в сталь (...) и строить тысячи крепостей из искусственных камней, которые превосходят естественные камни, то можно ли почитать странным, что Сатана, при власти, которой Бог наделил его в этом мире, может изменять форму тел?> (БОДЕН, О ДемонОМАНИИ ВЕДЬМ, 113).
Полностью отказать Дьяволу в способности воздействовать материально на мир было все-таки невозможно, и Фома Аквинский предложил умеренное решение вопроса: Дьявол может влиять на материю в тех грани ах, которые установлены ее <природой>. Из описания таковых возможностей Дьявола, однако, видно, насколько относительно и зыбко было понятие самой природы, зависимое от естественнонаучных взглядов того или иного теолога. Так, у Фомы Аквинского <телесная материя не подчиняется ангелам, ни благим ни дурным, настолько, чтобы Демоны могли переводить материю из одной формы в другую>; они не могут из мертвого тела сделать живое, так как это превосходит <всякую силу природы>; однако Демоны могут делать из материи змей и лягушек, поскольку те и так могут <зарождаться в результате гниения>. В то же время, <Демон может изменять воображение человека и даже его телесные чувства так, что он увидит вещь совершенно отличную от той, что есть на самом деле>; кроме того, Демон может <формировать тело из воздуха>, создавая воздушную видимость какого угодно тела (СУММА ТЕОЛОГИИ, ч. 1, вопр. 114, ст. 4).
Дьявол может принимать различные формы и манипулировать природой, но в пределах естественных законов; однако что понимать под <естественными законами>? Схоласты находили, что переносить по воздуху предметы и людей для Демонов так же естественно, как для людей ездить по дорогам; позднее объем понятия <естественного> стало неуклонно сокращаться, и все больше Демонологов отказывало Дьяволу в способности к полетам.
Совершенно необходимо было различить Божественные чудеса - и иллюзии, творимые Дьяволом, для чего схоласты изобрели терминологическое противопоставление: miracula - mira. Дьявольские mira - результат его господства над формами, но не над сущностью вещей: <Дьявол может образовывать [formare - слово сгеаге применительно к Дьяволу тщательно избегается] различные формы (multis modis formas) и представлять их глазам или чувствам, - утверждает АЛЬБЕРТ ВЕЛИКИЙ, - и чувства волей-неволей (volens nolens) воспринимают эти объекты> (КОММЕНТАРИИ НА СЕНТЕНЦИИ, 2:43:3)
Но даже и <формы>, творимые Дьяволом, обманчивы в своей красоте: Александр Робертс в своем трактате о ведьмах (1616) пишет, что Сатана не может создать совершенных форм, в них всегда есть что-то безобразное.
Если в вопросе, знает ли Дьявол будущее (Знание будущего), полного единства мнений не было, то практически все Демонологи сходились в том, что Демоны не способны проникать в мысли и чувства человека. <Дьявол не видит внутренних помышлений души>, однако он может догадываться о них <по движениям тела> (АВГУСТИН, О ХРИСТИАНСКОМ УЧЕНИИ, 81). <Демоны не могут проникать в мысли, если последние не выражены какими-нибудь знаками>
(Ансельм, <Комментарии на Евангелие от Матфея>). <... В глубину сердец проникнуть он не может, потому что это доступно одному Богу> (ШПРЕНГЕР, ИНСТИТОРИС, 177); мысли человека знает лишь Бог - Дьявол же может лишь <заключать по различным признакам, что у человека на уме> (И. ХОКЕР ОСНАБУРГ И Г. ГАМЕЛЬМАНН, Дьявол КАК ТАКОВОЙ, гл. 39).
Способность Демонов при помощи разных ухищрений принимать телесный облик впервые подверг сомнению, кажется, К. Томазиус в начале18 в. (Обличья Дьявола).
Народная вера в то, что Дьявол боится креста, соли, молитвы, не способен произнести имен Богоматери или Иисуса и т. п., соседствовала с более <ученым> представлением о Дьяволе как имитаторе и <Протее> настолько искусном, что и благочестие со всеми его внешними атрибутами ему вполне подвластно. Уже в <Деяниях святых> появляются особо опасные и коварные Демоны, способные противостоять материальным атрибутам и символам христианства: так, Демон, овладевший некой старухой в <Житии святого Иоанна Гвалберта>, мог (устами одержимой) произносить такие слова, как <Милосердный Иисусе!>, читать Ave Maria (т. е. молитву, которая считалась особенно невыносимой для Демонов) и Pater Noster, креститься, - в результате даже монахи не распознали в старухе одержимую, и Демон выдал себя, лишь когда стал искушать старуху грехом самоубийства (ДЕЯНИЯ СВЯТЫХ, 12 июля).
Народные предания порой приписывали Дьяволу знания, имеющие магическую силу и позволяющие достичь высших христианских благ (например, праведности, места в раю и т. п.) в обход освященных церковью путей, связанных с тяжкими духовными подвигами и трудами. Ученая Демонология решительно не одобряла таких воззрений. Вир рассказывает историю о том, как к святому Бернару явился Демон, который похвастался, что знает семь стихов в Псалтири, читая которые каждый день, неизбежно попадешь в рай. Заинтересованный святой просит назвать эти стихи - Демон отказывается, но святой находит достойный ответ: <Подумаешь, я и так каждый день читаю весь Псалтирь целиком, а значит, читаю и твои стихи>. Покоренный остроумием святого, Демон называет ему магические стихи. Вир приводит эту историю как пример ничем не обоснованной веры, что <Дьявол владеет такими благами, о которых ничего не говорится даже в Евангелии> (ВИР, ИСТОРИИ, 64).
Дьявол, как правило, не может освободить своих прозелитов из тюрьмы. Он может лишь проникнуть в тюрьму к жертве, чтобы искусить ее самоубийством, избавляющим от стрАданий, - как в случае Леонарды Шастне (сожжена ок. 1591 г.), когда Дьявол возник в ее камере в виде кошки и предложил заключенной яду, напоминающего воск (этот <воск> непонятного состава был сожжен вместе с ведьмой, отказавшейся от последнего дара хозяина). В лучшем случае Дьявол может временно освободить своего адепта, который спустя короткое время вновь попАдает в темни у и несет уже удвоенное наказание (БОГЕ, гл. 52). Когда арестованная ведьма все-таки прилетает в своих тюремных цепях на шабаш, Дьявол не может освободить ее от цепей (ЛАНКР, КАРТИНА НЕПОСТОЯНСТВА ДемонОВ, кн. II). Представление о неспособности Дьявола избавить своих адептов от наказания обосновывалось теоретически - праведностью кар, обрушиваемых на заключенного в узилище сообщника Сатаны.
В 16-17 ее. Демонологи предпринимают опыты каталогиза ни возможностей Дьявола, в которых, несмотря на столь характерный для этой эпохи страх перед ведьмами, все отчетливее проступают черты <иллюзиониста>, в распоряжении которого имеются одни лишь галлю ина ни. Такое понимание Дьявола особенно заметно у протестантских теологов, для которых борьба с Дьяволом разворачивается прежде всего в душе человека. Так, И. ХОКЕР ОСНАБУРГ И Г. ГАМЕЛЬМАНН (Дьявол КАК ТАКОВОЙ, ч. I, гл. 28-28) соглашаются, что Дьявол может <творить чудеса>, однако тут же приводят внушительный список ограничений его возможностей, видимо, зеркально повторяющий божественные чудеса Библии: Дьявол не может <создавать новые творения (Creaturen), умножать сотворенные вещи, изменять творения, воскрешать мертвых, лечить природные болезни без природных средств, делать бесплодное плодоносным, останавливать движение небесных тел, разделять море, отнимать у элементов их действие, знать будущее, угадывать мысли>. Дьявол, - пишет Вир, - <обманывает глаза... изображает квадратное круглым>, но он не способен <создать даже самое маленькое тело, а также не может по своей воле менять уже существующие тела, наделяя их иной формой, качествами и свойствами>; он не может <давать жизнь и вызывать к жизни умерших, а также не может тревожить покой душ, пребывающих в руке Божией и покоящихся в Боге...>; он не может <уважать хороших и честных людей и ненавидеть дурных; заглядывать в чувства и мысли людей и полностью знать их> (ВИР, ОБ ОБМАНАХ, гл. 25, § 1-2).
Как хитроумно ни разграничивали Демонологи сферы силы и бессилия Дьявола, они все равно оказывались перед фактом загадочного Божьего попущения и неопределимости его грани; в конечном итоге, приходилось признать, что отличить <не хочет> <от не может> в случае Дьявола практически невозможно: Бог, конечно, мог и запретить Дьяволу повторять свои деяния и чудеса, но ведь и сам Дьявол, в силу испорченности своей воли, мог отказаться повторять деяния Бога из ненависти к ним. Эта двойственность с замечательной остротой выражена у ПЕТРА ТИРСКОГО, который, рассуждая о том, почему собственно Дьявол не принимает обличие голубя и агн а (Обличья Дьявола), оставляет альтернативу мотивировок открытой: <Очевидно, что Дьявол никогда не является в виде голубя и агн а, но не потому, что он не в состоянии принять эти обличия, но потому, что ему это не разрешено, или потому, что он этого не хочет... Божественное величие не позволяет злым духам принимать Божественные обличия, или же ненависть Дьявола к твор у так велика, что они не хотят иметь ничего общего с ним> (ПЕТР ТИРСКИЙ, О РАЗЛИЧНЫХ ЯВЛЕНИЯХ, 28).
Даже богословам, решительно отрицавшим способность Дьявола к какому-либо творчеству, приходилось признать, что некоторые <сущности> вошли в мир все же благодаря ему. Так, нельзя было отрицать, что именно Дьявол является прародителем лжи, поскольку было очевидно, что до него ни одного слова лжи в мире никто не произносил. Нечто подобное утверждалось и относительно зла. Грех также ввел в мир Дьявол, о чем однозначно сказано и в Библии: <сначала диавол согрешил> (1 ИОАН. 3:8). Чтобы отграничить эти <творения> Дьявола от творений Божьих, вводились терминологические разграничения: если Божье творение определялось словом , то порождения Дьявола определялись словом , которое в классической риторике обозначало <изобретение> - одну из стадий порождения речи, а в языке от он церкви приобрело отрицательный смысловой оттенок и потому может быть переведено скорее всего как <измышление>. <Зло не создано Дьяволом, но <найдено>, <измышлено> им (malum a diabolo ПОП est creatum, sed inventum)> (ИСИДОР СЕВИЛЬСКИЙ, СЕНТЕНЦИИ, 1:9); <ангел сам изобретатель
(inventor) своего преступления> (АЛКУИН, КОММЕНТАРИИ НА КНИГУ БЫТИЯ, 4); Дьявол <доктор лжи, поскольку им самим измышлена впервые ложь (ab ipso primum inventum est mendacium)> (ВИР, ОБ ОБМАНАХ, ГЛ.3, §4).
СКОКС
(Scox). Демон из практики заклинателей; описан Виром (16 в.): <Великий вождь и маркиз, в обличий аиста изысканно вещает хриплым голосом. По приказанию экзорсиста похищает увиденное, услышанное или помысленное; похищает имущество из различных арских домов и возвращает через двести лет, еслицему прикажут; крадет и коней. Говорят, что он честно выполняет все поручения, и сам он обещает экзорсисту повиноваться, но делает это не всегда. Он будет лгать, если не ввести его в треугольник; когда же он туда введен, сообщает о божественных вещах и открывает сокровища, если их не охраняют злые духи> (ВИР, ПСЕВДОМОНАРХИЯ, § 37).
СМРАД АДСКИЙ/ СОБАКА/ СОЛЬ
читать Уже в Новом Завете праведные и грешники ассоциируются с разными запахами: <для одних запах смертоносный на смерть, а для других запах живительный на жизнь> (2 КОР. 2:16). Смрад - непременный атрибут Ада и неизбежный спутник многих Демонов, например, Астарота, к которому именно по причине его не выносимой вони нельзя приближаться. Мудро поступают те, говорит ВИР (ПСЕВДОМОНАРХИЯ), кто, вызывая Демонов, держит под ноздрями золотое магическое кольцо, предохраняющее от инфернальной вони. По своем исчезновении любой Демон оставляет невыносимый смрад, который держится удивительно долго. Трудно понять, в какой степени этот запах - прямой результат мерзостной природы Демона (ведь до своего исчезновения он мог и не вонять), а в какой - его сознательный прощальный жест, на возможность коего указывает, в частности, строка Данте о бесе: <А тот трубу изобразил из зАда> (АД. 21:139). В староанглийской пьесе <Падение Люцифера> (из цикла Ludus Coventriae) бывший верховный ангел, низвергаясь в ад, совершает то же самое непристойное действие - <из страха перед огнем> (цит. по: РАССЕЛЛ, ЛЮЦИФЕР, 252). Представление самих Демонов о запахах вполне соответствует их извращенной природе: приятные запахи их изгоняют, зато привлечь Демона можно курением папоротника или вербены. Запрещая ведьмам мыться, Дьявол уподоблял их в вышеуказанном отношении самим Демонам (по версии одной народной пьесы о Фаусте, последний обещал Дьяволу в течение всех 24 лет договора не мыться и не причесываться - ПЬЕСЫ О ФАУСТЕ, 186).
СОБАКА
Представление о том, что злой гений (Демон) может принимать обличье собаки, восходит к античности: так, Плутарх в <Жизнеописании Кимона> сообщает, что о приближении смерти его известил во сне злой гений в облике черной собаки; к ее лаю примешался голос, сообщивший Кимону, что скоро он станет <забавой для щенков>.
Позднее черная собака - одно из характерных обличий Дьявола: так, в описании Леона Кипрского Дьявол покидает тело одержимого в образе черной собаки.
Особенно часто в виде черной собаки появляется личный Демон - спутник ученых, магов, королей. В легендах об Агриппе Неттесгеймском фигурирует домашний Демон, принявший образ черной собаки по кличке Монсеньер в ошейнике, исписанном каббалистическими письменами; перед смертью Агриппа прогоняет эту собаку, сопровождавшую его на протяжении многих лет, и она топится в реке (легенда использована в романе В. Брюсова <Огненный ангел>). Иногда мага сопровождают сразу несколько черных собак-Демонов, - как, например, в деле Марко-Антонио Брагандини, якобы получавшего золото посредством Демонов и обезглавленного в 1595 г.: сопровождавших его двух черных собак убили из аркебузы.
С другой стороны, черная собака может служить и средством изгнания Демонов: некоторые Демонологи (в частности, Вир) утверждают, что если; потереть желчью или кровью черной собаки стены комнаты, посещаемой Демонами, нечисть покинет ее навсегда.
СОЛЬ
На священную, богоугодную суть соли указывает уже Ветхий Завет: <Всякое приношение твое хлебное соли солью, и не оставляй жертвы твоей без соли завета Бога твоего: при всяком приношении твоем приноси [Господу Богу твоему] соль> (ЛЕВ. 2:13). В Новом Завете апостол Павел напрямую связывает соль и благодать: <Слово ваше да будет всегда с благодатию, приправлено солью, дабы вы знали, как отвечать каждому> (КОЛ. 4:6).
Будучи единственным жизненно важным веществом, которое совершенно не подвержено порче, соль осмыслялась как символ вечного, устойчивого бытия, враждебного Дьявольскому миру морока и обмана. Демонологи видели в соли могущественное средство против Сатанинских козней; согласно БОГЕ, соль в отношении к Дьяволу выступает как абсолютное противоядие, способное обезвредить любую из инфернальных сил. Употребление соли на шабаше и в других Дьявольских ритуалах либо невозможно, либо приводит к посрамлению Демонов. Один из анекдотов Демонологического репертуара на эту тему таков: некий итальяне, случайно оказавшийся на шабаше, весьма стрАдал от отсутствия соли на пиршественном столе, и требовал ее у председательствовавшего Демона так настырно, что тот был вынужден принести ее. <Благодарение Богу! - воскликнул бестактный итальяне, - он соблаговолил послать мне соль>. - После этой неудачной реплики все сборище немедленно исчезло (КОЛЛЕН ДЕ ПЛАНСИ, 604).
СОТВОРЕНИЕ ДЕМОНОВ/ СТИХИИ И ДЕМОНЫ
читать Церковь рассматривала Демонов как падших ангелов, сотворенных вместе со всеми другими ангелами. Относительно момента их сотворения существовали разные точки зрения. АВГУСТИН (О ГРАДЕ БОЖИЕМ, 11:9) обращает внимание на то, что <при общем ликовании утренних звезд.... сыны Божий воскли али от радости> (ИОВ. 38:7) и, следовательно, были сотворены до звезд, то есть до четвертого дня творения; Августин предполагает, что они были сотворены в первый день, а произведенное Богом в этот день отделение света от тьмы означает, в частности, отделение добрых ангелов от Демонов. Точка зрения Августина была широко распространена, но это не мешало некоторым богословам относить сотворение ангелов и ко второму (на основании псалма, где рядом с сотворением неба упомянуты и ангелы: <устрояешь над водами горние чертоги Твои... творишь ангелами Твоими духов> - ПС. 103:3-4), и к пятому дню (когда были созданы крылатые существа, к которым, видимо, относятся и ангелы). Однако существовала и не поддерживавшаяся церковью точка зрения, что Демоны вовсе не являются падшими ангелами и изначально былицо сотворены для совершения зла. О существовании такого воззрения, опиравшегося на речение из книги пророка Исайи - <Я творю губителя для, истребления> (Ис. 54:16), - говорит в частности Боден, который, видимо, и сам к нему склонялся: <чтобы показать, что он [Дьявол] не был сотворен во благодати, ссылаются на место из Исайи, где Бог говорит так: "Я создал Сатану чтобы губить, портить и разрушать"> (БОДЕН, О ДемонОМАНИИ ВЕДЬМ, 3).
О сотворении таких изначально злых духов существовало множество преданий. Согласно первой книге Еноха, злые духи, ставшие <злыми духами на земле>, <изошли> из тел гигантов, рожденных от соитий грешных ангелов и женщин (1 ЕНОХ. 15:8).
Раввинистская литература дает особенно много таких легенд: Сатана был создан на шестой день творения одновременно с Евой (мидраш <Берешит Рабба>, толкующий книгу Бытия); злые духи были созданы <между солн ами>, т.е. между закатом и рассветом накануне первой субботы, - когда Бог сотворил их души, уже занималась заря субботы, и он не успел сотворить им тела (ПЕСАХИМ, 54а; БЕРЕШИТ РАББА, 7). Множество злых духов было рождено от соитий Адама с женскими духами (или Евы с мужскими духами) в течение тех ста тридцати лет, на которые Адам и Ева были разлучены после грехопадения (БЕРЕШИТ РАББА, 20; 24). Многочисленных Демонов родила от Адама и его первая жена - Лилит; в каббалистической Демонологии она входит в число четырех матерей Демонов (Аграт, Махалат, Наама и Лилит) (ШОЛЕМ, 247-248). Часть народа, рассеянного после неудачного строительства Вавилонской башни, была превращена в Демонов трех видов - шедим, рухин и лилин (САНГЕДРИН, 109а). О Демонах шедим также утверждалось, что они произошли от змей (БАБА КАММА, 16а). Талмудическая книга <Зогар> говорит, что всякое пролитие семени порождает Демонов. Созданные таким образом Демоны являются <незаконными детьми> своего родителя; они приходят на его похороны, чтобы оплакать его и потребовать своей доли в наследстве, при этом они могут повредить законным сыновьям (отсюда обычай, принятый в еврейских общинах с 17 в., согласно которому сын не мог сопровождать от а на кладбище) (ХИЛЛЕРС, 1530).
СТИХИИ И ДЕМОНЫ
Человек создан Богом из <праха> и <духа> (БЫТ. 2:7), и первая составляющая накрепко связывает человека с самой тяжелой и инертной из четырех стихий мира: с землей. Иначе обстоит дело у Демонов: лишившись эфирной чистоты ангелов, Демоны преобразились в худшую сторону и состоят теперь из нижнего, темного воздуха (ГРИГОРИЙ ВЕЛИКИЙ, МОРАЛИИ, 2:20, 2:47, 26:17, 29:30; ИСИДОР, ЭТИМОЛОГИИ, 8:11), который, конечно, мучительно тяжел для эфирных существ, но все же много легче тяжелого земного праха, к которому Демоны не причастны. Согласно другой точке зрения, Демоны не имеют тел; однако, кажется, никто из богословов не отрицал, что в случае необходимости Демон может сотворить себе тело из воздуха: ФОМА АКВИНСКИЙ (Демон может <формировать тело из воздуха>, создавая воздушную видимость какого угодно тела. - СУММА ТЕОЛОГИИ, ч. 1, вопр. 114, ст.4) и парижские ведьмы, утверждавшие на процессах, что Дьявол может сделать себе тело из воздуха при благоприятном ветре и в полнолуние, совершенно едины в этом вопросе. Воздух - стихия, в котором в котором Демоны ныне и арят, по слову апостола Павла, назвавшего Дьявола <князем, господствующим в воздухе> (ЕФ. 2:2). Подобное воззрение имеет аналог уже в античной Демонологии. Так, АПУЛЕЙ в сочинении <О БОЖЕСТВЕ СОКРАТА> (7-8) рассуждает следующим образом: если три стихии уже населены - вода рыбами, земля <ходящими> животными, огонь светляками и подобными им созданиями, - то должна быть населена и четвертая стихия - воздух. Таким образом, по Апулею, Демоны предназначены для воздуха точно так же, как рыбы - для воды.
Эзотерическая Демонология еврейских талмудистов и каббалистов придерживалась сходного мнения, однако включала в набор родственных Демонам стихий еще и огонь. Испанский раввин и каббалист Нахманид (13 в.) в комментариях на книгу Левит утверждает, что Демоны состоят только из огня и воздуха, хотя способны питаться водой, огнем и запахами; несмотря на то, что в их природу входит <тонкий огонь>, они окружены страшным холодом, пугающим всякого, кто решится их вызвать; летая по воздуху, они способны приближаться к <князьям зодиака> и получать от них предсказания о близком (но не далеком) будущем (ХИЛЛЕРС, 1529).
Для человека же эти легкие и подвижные, Демонические стихии навсегда останутся запретными; он заключен в прах навечно: и после воскрешения из мертвых он получит в вечное облАдание свой же прах, только теперь уже, по апостольскому слову, <облеченный в нетление>. Предсмертные слова шекспировской Клеопатры -
Я - воздух и огонь Прочие стихии я оставляю более низкой жизни
(ШЕКСПИР, АНТОНИЙ И КЛЕОПАТРА), -выражают эзотерическое, восходящее к учениям каббалы, представление о смерти как о переходе в стихии духов - как ангелов, так и Демонов.
ТАНЦЕВАЛЬНАЯ ОДЕРЖИМОСТЬ
читать ТАНЦЕВАЛЬНАЯ ОДЕРЖИМОСТЬ К проявлениям Демонической одержимости причисляли своеобразную танцевальную лихорадку, случаи которой не раз фиксировались в средневековой и ренессансной Европе. Человек или целые группы людей (порой даже все население города или местности) внезапно, под влиянием неясных причин, испытывали неодолимое желание тан евать; массовый тане был заразителен и распространялся наподобие эпидемии. Некоторые свидетельства напрямую связывают такой тане с распоряжением Дьявола: так ведьме Жанне Тайетру (казнена в 1599) Дьявол приказал <Прыгай!
Прыгай!> (Saute! Saute!), и она тотчас пустилась в пляс (КОЛЛЕН ДЕ ПЛАНСИ, 649). ЦЕЗАРИЙ
ГЕЙСТЕРБАХСКИЙ (ДИАЛОГ О ЧУДЕСАХ, 169) рассказывает о том, как <некая бедная женщина из Гасло внезапно принялась тан евать со словами: "Вот сейчас я вытан ую из власти Бога и втан ую во власть Дьявола"; в тот же момент Дьявол
подхватил ее и...унес за далекие леса>.
Одна из наиболее масштабных тан евальных эпидемий имела место в Льеже в 1374 г., когда, по случаю освящения местного храма, огромные толпы людей со всей Верхней Германии, а также с Рейна и Мааса стали стекаться в Утрехт, а затем в Льеж; полуобнаженные мужчины и женщины с венками на головах тан евали, держась за руки и высоко подпрыгивая; тан ы сопровождались песнями, в которых упоминались <имена Демонов>; возбуждение заканчивалось падением на землю и конвульсиями. На протяжении сентября и октября многотысячные толпы тан ующих все росли, так как из Германии прибывали все новые тан оры. Власти считали тан оров одержимыми и лечили их экзорсизмами и наложением столы (РОСКОФФ, II, 354).
К 14 в. относится история о <тан е святого Ги> - тан евальной эпидемии, имевшей место в Эхтернахе (Люксембург): ее причину усматривали в якобы одержимом Дьяволом деревенском скрипаче, который был приговорен к повешению и, дабы избежать смерти, вызвал своей игрой в жителях города неодолимое желание тан евать; сообщается, что участники непроизвольного массового танца имели также видения (КОЛЛЕН ДЕ ПЛАНСИ, 195). (И поныне в Эхтернахе ежегодно проводятся танцевальные процессии в честь св. Виллиброрда, основавшего в 698 г. бенедиктинский монастырь, вокруг которого вырос город).
Подобным феноменам коллективного психоза, имевшим, вероятно, иную причину, нежели обычная одержимость, приписывалась та же Демоническая природа, требовавшая тех же способов лечения: молитв, экзорсизма и т. п. С другой стороны, Соломон, почитаемый с древнейших времен за умение повелевать Демонами, заставлял их тан евать перед ним (Таргум II к книге Есфирь); Велиал, обвинитель в процессе Дьявола против Бога, чтобы склонить судью-Соломона на свою сторону, тан ует перед ним. Очевидно, отношения человека и Демона могут быть обращены таким образом, что уже сам Демон может оказаться одержимым тан ем.
ТРОИЦА ДЬЯВОЛЬСКАЯ
Идея Дьявольской антитроицы, пародирующей Святую Трои у, была вычитана средневековыми комментаторами из Апокалипсиса. читать дальшеПо их мнению, дракон (Сатана, бог сего мира) соответствовал Богу-От у; семиглавый зверь - сын Дьявола, собственно Антихрист - антагонист Бога-Сына; и, Наконецц, двурогий зверь - лжепророк, <дух зла> - пародия Святого Духа (ЭММЕРСОН, 24). Некоторые комментаторы выдели троицу также в <трех духах нечистых>, <выходящих из уст дракона и из уст зверя и из уст лжепророка> (ОТКР. 16:13).
Изображения Дьявола с тремя головами, как у Гекаты (РАССЕЛЛ, ЛЮЦИФЕР, 210), намекают на то, что Дьявол пародирует святую Трои у. Именно таков Люцифер в <АДЕ> ДАНТЕ, с его тремя головами - красным, бело-желтым и черным (34:39-45). В евангелии от Никодима, изображающем нисхождение Иисуса в ад, Инфернус, помощник Сатаны, именует последнего <трехглавым Вельзевулом>.
Мотив Дьявольской троицы появляется в обработках сюжета о нисхождении в Ад Христа; так, в поэме Андре де Кутанса (13 в.) на эту тему Христу противостоят три управителя Ада: Смерть - знаменосец Ада, Сатана и персонифицированный Ад (ОУЭН, 100).
В весьма своеобразное подобие троицы верили, согласно Михаилу Пселлу, богомилы: их трои а состояла из От а, Сына и Дьявола; при этом отец владычествовал над вечными вещами, Дьявол - над вещами этого мира, и Сын - над вещами небесными (РАССЕЛЛ, ЛЮЦИФЕР, 44).
ТУТИВИЛЛ (Tutivillus)/УКОБАХ/ ФУРФУР
читать Демон-писец, пародирующий соответствующего ему ангела-писца. Представление о таком Демоне навеяно Апокалипсисом с его <книгами жизни>: <и книги раскрыты были, и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими> (ОТКР. 20:12). В книгах жизни записаны праведные дела и грехи; первое, как это понимали, записал ангел, а второе - Демон. Идея Демона-писца существовала со времен раннего Средневековья, однако особое имя для него - Тутивилл (означает: пустяк, ничто) появляется в 14 в. в разнообразных формах (<титивилл>, <титувилл> и т. п.) (ДЖЕННИНГС, 14-17). Это имя восходит, возможно, к комедии Плавта <Казина> (II, 5), где имеется слово titivillitio в смысле <ничтожность, пустяки>; этимологии производят его также из textivillitium (гнилая нить), или из vitilitigare (в средневековой латыни: ябедничать, придираться к мелочам), или из titillare (прельщать, искушать) (ДЖЕННИНГС, 3-41). Тутивилла видят обычно в одной из двух ситуа ий: он либо сидит в храме и записывает в свой свиток пропущенные и искаженные слова священной службы или празднословие прихожан; либо тащит куль с пропущенными или искаженными монахами словами.
Кардинал Жак де Витри (ок.1180-1240) в <Простонародных проповедях> рассказывает о встрече с Демоном-пис ом (не называя его по имени): <Я слышал, как некий благочестивый человек, находясь на хорах, увидел Дьявола с тяжелым кулем на спине. Когда он приказал Демону рассказать, что он несет, Дьявол ответил: "Это слоги, слова и стихи псалмов, которые клирики в заутрене укралицу Бога; ты можешь быть уверен, что я бережно сохраню их для обвинения этих клириков"> (ЖАК ДЕ ВИТРИ, 6). В другой истории того же Жака де Витри священник во время службы видит Дьявола, пытающегося зубами растянуть лист пергамента; когда священник спросил его, зачем он это делает, Дьявол ответил, что пытался записать все празднословие, которым прихожане нарушают торжественность службы, но ему не хватило места на листе; потрясенный священник рассказывает об этом пастве, люди в порыве раскаяния начинают молить Бога о милосердии, а Дьявол - стирать свои записи с листа, так что тот в конце концов оказывается пустым (ЖАК ДЕ ВИТРИ, 10). Иногда, пытаясь растянуть или разорвать надвое пергамент, Демон теряет равновесие и пАдает, вызывая смех присутствующего священника или святого. Пользовалось популярностью двустишие о Тутивилле:
Fragmina verborum (psalmorum) Tutivillus colligit horum Quibus die mille vicibus se sarcinat ille.
Тутивилл собирает фрагменты слов (псалмов), которыми нагружается за день по тысяче раз.
Фреска церкви св. Григория в Рейхенау (14 в.) изображает двух болтающих женщин и четырех Демонов, записывающих за ними на одном свитке пергамента в четыре руки (художник, видимо, хотел сказать, что один Демон с этой работой не справился бы) (ДЖЕННИНГС, 33).
Тутивилл имел вид обезьяны <ужасной и безобразной> (Винсент Бове, Великое Зерцало, VII 118, цит по: ДЖЕННИНГС, 35); иногда изображался в виде драконника.
Легенда о Тутивилле, отдающая Демону право на запись человеческих дел и слов, без сомнения, включена в круг представлений об общей связи, Дьявола и письма: в одной средневековой легенде Сатана, решив стать писателем, вызвал гнев Бога и был свергнут с небес; с тех пор Сатана диктует смертным произведения, которые он сам хотел бы написать (РУДВИН, 85). Дженнингс предполагает, что эта легенда (и подобные ей, связывающие с Дьяволом писательскую деятельность) могут восходить к легенде о Демоне-летопис е человеческих грехов и празднословия (ДЖЕННИНГС, 34).
У
УКОБАХ
В Демонологии - Демон низшего чина иерархии. Является всегда объятый пламенем. Его считают изобретателем и покровителем всяческой пиротехники. Вельзевул поручил ему подливать масло в адские котлы (КОЛЛЕН ДЕ ПЛАНСИ, 672).
Ф
ФУРФУР
(Furfur). Демон, известный заклинателям; описан Виром (16 в.): <Великий граф, является как олень с пламенеющим хвостом. Лжет обо всем, если его не заключить в треугольник. По приказу принимает ангельский облик. Говорит хриплым голосом; охотно вызывает любовь между мужчиной и женщиной. Вызывает также молнии, сверкания и громы там, где ему прикажут> (ВИР, ПСЕВДОМОНАРХИЯ ДемонОВ, § 30).
Сходный Демон упоминается в народной книге о Фаусте, где чернокнижнику, отважно спускающемуся в ад, встречается <огромный крылатый олень с большими ветвистыми рогами>, который предпринимает попытку сбросить испуганного Фауста в пропасть (ФАУСТ, 60).
@темы: HORTUS DAEMONUM СЛОВАРЬ ИНФЕРНАЛЬНОЙ МИФОЛОГИИ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ, не мое